Русский космизм

Выступление Николая Смирнова на Дне памяти И.А. Ефремова 7 октября 2012.  Знакомясь с ефремовскими произведениями, особенно с произведениями о будущем, мы понимаем, что имеем дело с разновидностью русского космизма. Это давно уже не секрет – преемственность Ивана Антоновича в этом отношении, он и сам это подчёркивал. Мы сразу встаём перед дилеммой, перед следующим краеугольным камнем: русский космизм по своей природе изначально исключительно гуманистичен, направлен на человека. Многие говорят о космизме в Древней Индии, в Древнем Китае или в других регионах, в других областях человеческой мысли в её становлении, в её истории. Но в этой самой истории мы не находим такого феномена, который бы обращал столь пристальное внимание непосредственно на человека, на антропологический фактор.

Согласно русскому космизму, человек является не просто активным участником происходящей эволюции, он является обязательным условием для её развертывании я в пространстве, во времени после прохождения некой определённой точки. Понемногу он становится геологической силой, то есть без него, без человека, геологические процессы на Земле шли бы совершенно иначе, чем идут сейчас, в его присутствии. В перспективе то же самое, с точки зрения виднейших представителей русского космизма, стоит говорить про весь космос, про всю Вселенную.

Надо сказать, что современные работы в области эволюционики совершенно с другой стороны подбираются к тем же самым вопросам и к тем же самым трактовкам, хотя работают в ином семантическом поле без отсылок к основателям собственно космизма.

Речь идёт об особом предназначении разума, который неизбежно (диалектически всякое явление имеет две стороны) становится ответствен за те процессы, которые происходят в целом во Вселенной. Мы в целом как человечество оказываемся для Вселенной очень даже важны и нужны. Раз человек важен для Вселенной, то Вселенная непременно должна быть важна для него. Иначе ничего не получится. Иначе своеволие человека, отрицающего основные, корневые постулаты собственного развития, окажется в беспробудном тупике.

Интересный момент, касающийся онтологии Ефремова. Ефремов пишет о будущем, опираясь на прошлое. Будучи выдающимся учёным, он прошлое представлял себе в очень большой временной перспективе и безо всяких романтических прикрас и иллюзий. Прошлое инфернально, начиная с самых первых ростков жизни и заканчивая нашим с вами существованием. Ужасное стремление жизни к взаимоуничтожению, которое прослеживается на протяжении всего геологического времени её существования, то есть сотни миллионов лет, практически миллиарды лет, кроме этого, смертность жизни как таковой приводит к тяжёлым недоумённым вопросам: в чём суть, в чём смысл? Где вторая чаша весов, которая уравновесит всё это, все эти сотни миллионов, миллиарды лет естественного отбора, гибель триллионов различных существ, не способных в полной мере осознать саму суть своего существования, вообще само своё существование.

Тем не менее, вытаскивая из этого ужасного прошлого определённые закономерности, видя их действие в настоящем и продлевая их в будущее, Ефремов постулирует: несмотря на стихийность, ужасающую длительность этих периодов в истории Земли в целом (мы сейчас говорим даже не про историю жизни человечества, а про историю Земли), тем не менее человеческий разум является шансом для жизни, соответственно, шансом для Вселенной. Породить жизнь не только самопожирающую и самоуничтожающуюся в бесконечном самовоспроизводстве одного и того же, одних и тех же механизмов, но и выйти за их пределы, то есть выйти за пределы слепой природной игры, соответственно, стать на острие эволюционного процесса.

Много сейчас говорится (и это действительно имеет огромное значение) о важности понимания людьми друг друга. Все мы общаемся прекрасным человеческим языком, второй сигнальной системой, которая безнадёжно и беспощадно врёт. Известна древняя мудрость, которую я не устаю повторять, высказанная Лао Цзы впервые: «Знающий не говорит, говорящий не знает». И это кажущийся парадокс. На самом деле, пытаясь калейдоскопом, дайджестом из слов, понятий, своеобразных бирок сознания отразить существующую реальность, мы неизбежно попадаем впросак, и тем более глубокий, чем меньше мы это осознаём. Всякое слово двоится, обманчиво, толкуется. Эта проблема начала подниматься в мировой науке сто лет назад, с появление неклассической научной парадигмы, когда в совершенно разных областях человеческого познания: в физике Эйнштейн, Бор, в психологии Фрейд, Юнг, в исторической антропологии Леви Брюль, Шпенглер, подняли вопросы: от того, насколько настроено наше сознание, настолько мы получаем результаты наших вопрошаний, такие мы получаем ответы, насколько мы готовы сформулировать вопрос, настолько к нам приходит ответ. И более того: ответ к нам приходит, но он опять-таки кодируется нами, нашим сознанием, и, соответственно, безнадёжно искажается. Поэтому уже в первой половине XX века наиболее блестящие, дальновидные умы начали говорить о том, о чём напишет Ефремов в «Часе Быка» предельно отчётливо: опыт западной, экстравертированной науки, направленной вовне, обязательно должен быть дополнен интроспективным методом Востока.

Возникает сразу очень много сложных, конфликтных вопросов, неизбежных для нашего неразвитого сознания. Разумеется, каждый на эти вопросы должен отвечать сам так или иначе, потому что здесь речь идёт о том, что невозможно чьим-то словом дать исчерпывающие ответы. Ответы давно даны, они рассыпаны вокруг нас, только вопрос в том, насколько мы активны, насколько мы готовы взять из этой рассыпанности ответы и впустить их в себя. Для каждого, естественно, они будут звучать на своём языке, поскольку все мы очень разные. Другому как понять тебя?
Космос Ефремова одушевлён очень специфическим образом. Он населён большим количеством разнообразных цивилизаций, и, фактически, говоря сейчас о необходимости диалога между людьми, что очень сложно, неимоверно сложно, и кто из вас думает, что очень просто наладить диалог даже с близком человеком, не верьте самому себе, не просто… Много говорят о диалоге культур. Ефремов пишет о диалоге ноосфер. Ноосфера Земли, единой, цельной, объединённой Земли вдруг начинает рефлексировать самоё себя!

Важнейшая эволюционная часть человеческой психики – способность к саморефлексии. Фактически, это то, что отличает человека от животного, по большому счёту. Саморефлексия. Умение мысленно выйти за пределы самого себя, попытаться, по крайней мере, это сделать. Это очень непросто. И попытаться увидеть себя со стороны. Проще всего, разумеется, это делать в общении с другим человеком. Другой человека в этом плане является антропологическим зеркалом для нас самих. Чем более этот человек продвинулся в своём внутреннем развитии, чем более в нём сильно то, что Иван Антонович называл оптимальным сочетанием знаний и чувств, то есть мудрости, чувствознания, тем более наш портрет адекватен. И этот портрет непостоянен. Недаром Ефремов пишет, что самое сложное в природе – это сам человек. Сложнее всех головоломных задач творцов науки. Это действительно так, поскольку человек непостоянен каждое мгновение. Что-то меняется, и мы порой задним числом, запоздало, видим пороги, какие-то рубежи, которые мы проходим, и в состоянии отрефлексировать собственные вехи своего же, родного и любимого, пути.

Космос Ефремова гендерно ориентирован. Ефремов не просто пишет – много и со вкусом – о взаимодействии между мужчиной и женщиной, причём о подлинном взаимодействии, не о том, которое навязывается сейчас, разумеется, современной толерантной культурой.

Я недавно был в шоке: знакомые узнали, мне рассказали такой факт: в Голландии разрешены официально браки человека с деревьями. И более того: людей и насекомых. Голландия впереди Европы всей всегда была по разным показателям, но теперь это образец – или образчик – глубочайшего маразма, в которой погружается современное цивилизованное общество. Естественно, всерьёз обсуждать такое безумие невозможно. На него пристально взглянуть – уже что-то противится внутри. Я, например, не обнаруживаю у себя той беспристрастности исследователя, о которой, собственно, и сетовал Гирин, когда открывал «Молот ведьм». Говорил, что мне тяжело это исследовать научно, поскольку я ещё эмоционально не отрешился. С другой стороны, здоровое нравственное чутьё помогает нам понять суть явления.

Ефремовский космос, о котором он немало пишет в «Часе Быка», тоже имеет ярко выраженную гендерную составляющую. Это очень сложная спиральная структура, перепластованная: Вселенная – Антивселенная, Шакти и Тамас, названные согласно определённым постулатам индийской философии. Светлый мир Шакти, в котором мы живём все; Тамас – мир энтропии, остановки всяческого движения. Но что-то происходит и там. Эти миры связаны, они не существуют в отрыве один от другого. Есть какая-то связь, сложная, нелинейная, через квазары, коллапс звёзд, через чёрные дыры. Энергия взаимопроникает. Что лежит между ними? Между ними лежит то, что позволяет героям Ефремова в «Часе Быка» прибыть на планету «Торманс», без чего не существовало бы всего романа, возможность мгновенного перемещения, нуль-пространство.

Здесь мы возвращаемся к такому важному антропологическому моменту, как отличие между средневековой европейской и индийской математикой: в Европе не было нуля. Латинские цифры для этого не предназначены. Не было нуля, поэтому составленная в шестом веке хронология жизни Иисуса, которой мы сейчас все пользуемся, говоря: до нашей эры или уже нашей эры, лишена нулевого года. После первого года до нашей эры идёт сразу первый год нашей эры.

В Индии изобрели ноль. Потом арабы это изобретение быстро подхватили, когда пол-Индии завоевали. Арабы были очень смышлёные и активно пользовались качественными изобретениями. Можно сказать и про Китай. В Китае не было числовой записи нуля, но в Китае была такая интересная категория, которая вполне может быть к нему отнесена. Основу китайской философии составляет качание и вечное перемещение Инь-Ян, двух субстанций мира: пассивности, активности, на балансе которых находится путь каждого из нас в этом мире, то есть Дао.

Таким образом, изобретённое Ефремовым нуль-пространство является космологическим Дао, космологическим нулём, соединяющим совершенно разные полярности.

В Западной Европе этого не было. Там до семнадцатого века – уже очень высокий уровень развития науки в то время был – в учебниках по математике шли параллельные записи на латинице и арабице. Хотя пользование латинскими числами, очевидно, было тяжело.

Европа находилась под властью идеи так называемого онтологического дуализма, когда мир расщеплён на две крайности, никак друг с другом не связанные. Бог и человек не связаны ничем, кроме милости божией. Так трактовалась в средневековом христианстве та идея, те заповеди, которые написаны в Евангелии. Ефремов пишет с «Лезвии бритвы» параллельно об этом, излишне повторять, что само название – «Лезвие бритвы» – фактически повествует о том же самом. О нахождении сложнейшего пути.

Что говорит Гирин? Есть сознательная часть, а есть часть бессознательная. И в своей знаменитой лекции, в главе «Две ступени к прекрасному», Гирин показывает соотношение: сознательная жизнь человека вот (разводит пальцы на сантиметр), наша природная бессознательная составляющая вот (показывает рукой от пола до уровня груди). Как им взаимодействовать?

Бессознательное всё время пытается с нами разговаривать. С нами – в смысле с нашим сознательным «Я». Если мы его не слышим, надо постараться, зная наверняка, что оно нас не оставит, всегда будет предупреждать, советовать, поскольку схватывает целостно ситуацию вокруг. Если мы его не слышим, если мы по сути дела не готовы находиться в состоянии диалога с самим собой, мы оказываемся в ситуации расщеплённости, дуальности. Оказываемся в ситуации, когда нечто в нас самих, занимающее огромный объём, кладовые подсознательной памяти, становится нам враждебно. Но при этом мы от него остаёмся зависимы. Наша зависимость от этого огромного, колоссального объёма никуда не девается. Необходимо налаживать диалог, точку диалога, находящуюся на грани.

Как Ефремов определяет здоровую личность? В том же «Лезвии бритвы» он пишет, что нормальный, здоровый человек – это человек с очень тонкой психической регулировкой, постоянно балансирующей на грани сознания и подсознания, способный смотреть как туда, так и туда (показывает руками). Оказывается, человеческая психика устроена аналогичным образом, как устроено всё мироздание – в мире Ефремова.

Глядя на череду испытаний, которые проходят герои Ефремова во внешнем мире, во многом мы можем переложить эти закономерности на свой внутренний мир. Фактически, это те испытания, которые должны проходить и проходим с той или иной степенью успешности все мы во внутренних ландшафтах своей души, своего духа.

Говоря, может быть, не вполне корректно, просто заостряя на этом вопрос, просто чтобы были ясны точки притяжения, аттракторы, романы Ефремова являются своего рода трансперсональными путеводителями по нашим собственным судьбам. Их можно и так воспринимать. Вернадский тоже сказал своё время фразу, которая была очень нетривиальна: он назвал человека средоточием живого вещества. Как это: человек – вещество? Человек – это существо, но и одновременно вещество, средоточие живого вещества.

Нетривиальный взгляд на проблему зачастую таит в себе большие потенциалы. Читая Ефремова, нам стоит держать в уме интересную связь, взаимоувязанность совершенно разных компонентов его творчества. Разных настолько, что, казалось бы, и не соединимых. Тем не менее, силой своего слова, силой самой своей личности – а, знаете ли, во много слово человека оценивается по качеству его личности, поскольку, как мы уже вспоминали, слова безнадёжно врут, можно наговорить кучу прекрасных слов, а думать при этом о красе ногтей или о чём ещё и похуже… Ефремовские поиски красоты как наиболее яркого выражения его антропологического интереса фактически являются в эстетике поисками того самого нуль-пространства. Между безднами фотографического реализма, ничего не отражающего, сухого, бездушного, и некоторых расплывающихся, абстрактных, искажённых эстетических категорий – как найти эту меру? Она опять-таки непостоянна, она ускользает.

Неизбежно с красотой связано чувство любви. Что такое любовь? Вечный вопрос.

Ефремов отвечал на эти вопросы, отвечал недвусмысленно.

Я последние шесть лет работал в школе со старшими классами, очень часто эти темы, естественно, поднимались. Я могу свидетельствовать, что представления о любви у современного молодого поколения ужасающие. Настолько ужасающие, насколько я не мог себе этого вообразить. Хотя я знал, на что я иду, с чем я буду иметь дело. Но одно дело – знание отчуждённое, абстрактное, а другое дело – знание, в которое ты вкладываешь энергию чувств. Дремучее невежество столь велико, а пути восхождения к любви напоминают, скорее, прыжки в пропасть, что можно вести речь о гигантской гуманитарной катастрофе. Я при этом отнюдь не идеализирую своё поколение, то поколение, которое было старше меня. Из хорошего вдруг, откуда ни возьмись, плохое не появляется. Всему есть основания, причины. Важно понимать, где эти причины, как менять следствия.

Что Ефремов пишет про любовь?

Сейчас нам всем навязывают мысль о том – фактически с детства, что любовь, во-первых, слепа, во-вторых, отчуждена от человека – в том смысле, что она человеку не помогает, она мешает человеку, она приводит его к жизненным катастрофам, поэтому зачастую её необходимо преодолевать. Она эгоистична, поскольку думает только о себе, она спелёнывает и так далее.

Есть одно очень интересное указание в «Туманности Андромеды», которое стоит многих томов исследования, касающееся того, как Иван Антонович понимал истинную любовь. Перед судом чести и права заслушивают двух участников тибетского опыта, выживших Мвена Маса и Рен Боза, идёт обсуждение, и встаёт известный психолог Эвда Наль и говорит: у меня есть дополнение, я хочу выступить касательно того, что нам здесь наговорил Рен Боз, как он искусно занялся здесь самоунижением, частично, конечно. Что отвечает председатель? Он говорит: какие ваши основания? – она отвечает: я его люблю. Что отвечает председатель? – хорошо, вы выступите в установленном порядке.

Слово Эвды является разъяснителем, истинным выразителем смысла того поступка, который совершил её возлюбленный, сумасшедший математик.

Не будем же мы всерьёз говорить, что у железной Эвды Наль сдали нервы, она стала лепетать: я его люблю, дайте мне сказать, не дам любимого на поругание. Ну, разумеется, нет. Речь идёт о том, что заявляя о любви к человеку, Эвда Наль заявляет о том, что мотивационная сфера этого человека известна ей лучше, чем кому бы то ни было, лучше, чем ему самому, и поэтому она имеет право свидетельствовать последнюю истину об этом человеке.

Стоит заметить, что правосудие в ефремовском обществе сущностное, содержательное. Людей прежде всего интересует, каковы мотивы совершаемого, поскольку часто мотивы и деятельность двоятся, не часто, а почти всегда, и мы в своём внутреннем самоанализе обязаны давать безусловный этому отчёт.

И, конечно, мы должны понимать, что вечно так продолжаться не может, что должен быть перейден рубеж, когда основы человеческого существа будут объединены в некое единое целое, в целую человеческую личность, которая будет связана со всеми слоями своей психики, которая будет открыта миру. В «Часе Быка» Иван Антонович пишет ещё одну замечательную идею, он говорит устами Вир Норина: вы никогда не выйдете в большой космос, никогда не увидите другие планеты, другие цивилизации, пока не допустите внутри себя беспредельность. Вы не поймёте беспредельность мира, пока внутри вас конечность, сжатость, закапсулированность. Вы будете во внешний мир транслировать свой внутренний психологический опыт. Он поражает тормансианских учёных, которые убеждены, что эти вещи вообще никак не связаны, что внутренние психологические установки учёного – вообще табуированная тема, не подлежащая обсуждению, это его личное дело, а вот то, что он делает в науке, — это дело общественное, и это мы будем обсуждать.

Здесь видятся корни отношения к науке, особенно к науке будущего, корни того самого онтологического дуализма. Диалектика внутреннего и внешнего.

То же самое – и известное противостояние в «Часе Быка» Грифа Рифта и Фай Родис. Неоднократно они сталкиваются в своих разных оценках, в разных подходах к ситуации на планете. Вы помните, всякий раз Гриф Рифт отступает. Он сосредотачивает всю свою волю, пытаясь убедить Фай в том, что его оценка более адекватна, что следует поступить согласно ей. И всякий раз он сам отступает, признавая её превосходство. Почему? Вряд ли потому, что Фай Родис на несколько лет больше занималась йогой, поэтому у неё в несколько раз больше психоделические ресурсы кармы, и поэтому она ими давит, как кирпичом. Наверное, нет.

За Фай Родис стоит сострадание и любовь. За Гриф Рифтом не стоит сострадания к планете, не стоит любви. Стоит его личная любовь, которую он потерял и которую он боится потерять вторично, и этим страхом болен. Речь здесь не идёт опять-таки об энергонасыщенности участников этого общения, речь идёт о том, за кем правда, и оба они это чувствуют, несмотря на все рациональные аргументы, которые они используют.

Связь между теоретическими полюсами, между Шакти и Тамасом, между Инь и Ян, сознанием и подсознанием – зыбкая и неустойчивая. Недаром всем известный восточный символ инь-янский – дельфинята, которые друг вокруг друга кружатся – волнообразен (показывает руками). Путь нелинеен.

Последствия для принятия в сознание идеи нуля были для восточного сознания катастрофичны – в положительном смысле. Если истина в нуле, а микрокосм есть макрокосм, то любая часть нуля является нулём же. Человек, входя в это состояние, становится равен Вселенной и гипотетически может стяжать всю её мощь. Если мы выбираем другую парадигму познания, европейскую, то мы идём другим путём – путём наращивания колоссального количества протезов вокруг человека, без которых сейчас никто из нас существовать не может. Да-да, совершенно верно – гаджетов. Как объединить эти пути? Задача далёкого будущего. Сейчас для нас актуально, что эта задача – наша с вами внутрипсихическая задача, потому что если мы не постараемся найти единство внутри себя, то у нас не будет почвы, не будет оснований, чтобы найти это единство в окружающей Вселенной.
НООГЕН