Русский космизм

М.А. Волошина,

г. Владивосток

Русский космизм как социокультурное явление и современное общественное сознание в России

Пик популярности идей русских космистов пришелся на конец 80-х – начало 90-х годов прошлого столетия. Но интерес к учениям космистов сохраняется и в кругах интеллигенции, и в массовом сознании. Обусловлено это развитием космонавтики, актуализацией экологических проблем, поиском новых принципов организации социальной жизни.

Однако отношение к космической философии и к русскому космизму как тенденции, присутствующей как в отечественной, так и в мировой культуре, неоднозначно. Не представляется возможным охватить все оценки и мнения о русском космизме, ввиду огромного количества литературы, поэтому попытаемся выделить несколько основных тенденций в восприятии русского космизма. Продолжателей идей русских космистов можно разделить на три направления:

1.   Художественное направление: принцип космизма является творческой платформой, космос и связь человека с ним – главные темы их произведений. Сюда относится творчество художников, выступающих идейными наследниками Н.К. Рериха и членов группы «Амаравелла», например, С. Капитоновой и И. Слеповой [1].

2.   Эзотерическое направление. Здесь также преобладает влияние наследия Е.И. и Н.К. Рерихов [2], но с привлечением и иных эзотерических традиций, идей других представителей русского космизма. Основным мировоззренческим стремлением эзотеристов можно считать поиск универсального синтеза. Показательным примером является книга А.Ф. Бугаева «Введение в единую теорию мира» [4], имеющую подзаголовок: «основы экстрасенсорики. Саморегулируемая эволюция человека – путь воина К. Кастанеды». Автор называет одним из идейных источников учение В.И. Вернадского о ноосфере. Особое место среди представителей эзотерического направления занимают последователи Федоровского религиозно-философского движения, в состав которого, например, входят писатель А. Проханов, исследователи С.Г. Семенова [4], А.Г. Гачева. Статус его определяют как «новое религиозное движение» [5]. Предполагаемые федоровцами пути осуществления Общего дела выявляют синкретизм Федоровского движения. С одной стороны, – надежды на достижение бессмертия связываются с научным прогрессом, для них особую актуальность приобретает, например, клонирование. С другой стороны, в качестве средства достижения того же бессмертия рассматривается психофизическая регуляция, которая может основываться на тантристских психотехниках. Федоровцы предлагают реализовать христианские задачи с помощью индуистской практики. Кроме того, они демонстрируют большой интерес к политической и экологической проблематике.

3.   Естественнонаучное направление. Основные представители – ученые естественнонаучных направлений, связывающие в своей научной и философско-мировоззренческой деятельности традиции русских космистов, прежде всего, К.Э. Циолковского, А.Л. Чижевского, Н.Г. Холодного, и в особенности, В.И. Вернадского, с принципами современного научного знания. Проблемы, решаемые представителями этого направления, – экологическая безопасность, концепция устойчивого развития, коэволюция природы и общества [6].

Третье направление развития наследия русских космистов представляется нам наиболее перспективным. Но ввиду научной доминанты в мировоззрении его сторонников, предполагающей критический подход к познанию мира и решению проблем, здесь нет единодушия и существует наибольшее количество разногласий как в оценках творчества самих русских космистов XIX – XX вв., так и в использовании их идей в современных условиях.

Так, А.Ю. Семенов, обращая внимание на актуальность учения русских космистов, пишет, что западная философия способна говорить, пока, только о прошлом и настоящем. Для будущего у нее нет интуиции, нет свежести, нет провиденциальности. У Запада есть уровень благополучия и экстенсивные пути его увеличения. Но степень потенциала западного мировоззрения явно не соразмерна с массой неумолимо надвигающихся глобальных проблем. Привычные интеллектуальные и технологические схемы не позволяют изменить тенденцию ухудшения ряда общепланетарных процессов. Прошлое демонстрирует, что строить футурологию из наличного бытия ошибочно. Этого оказывается недостаточно, необходимо предвосхищение. «Русский космизм» есть опыт такого перспективного мышления, одна из концепций, которая могла бы дать передовой ныне общественно-экономической формации – «постиндустриальному информационному обществу» – необходимую перспективность [7].

Интерес к русскому космизму испытывают и представители западной философской мысли. Например, 29 июня – 1 июля 1999 года в санкт-петербургском Доме ученых прошла крупная научная конференция на тему: «Космизм и Новое мышление на Западе и Востоке» [8], проведенная Российским государственным педагогическим университетом им. А.И. Герцена совместно с Австрийским союзом академиков и философским факультетом Венского университета, собравшая большую группу известных ученых из Петербурга, Москвы, других городов России, Болгарии, Белоруссии, Германии и Австрии. Инициатором и финансовым спонсором конференции выступил 87-летний австрийский философ, почетный председатель Австрийского союза академиков профессор Герберт Кристоф Гюнцль, который провел в своем родовом замке в городе Фельдене (южная Австрия, провинция Каринтия) философский семинар с участием австрийских, российских и немецких философов, в ходе которого и родилась идея этого форума, обнаружившего удивительное сходство философской мысли русского космизма с философией Нового мышления на Западе, родоначальником которой там по праву считаются француз Пьер Тейяр де Шарден, австриец Лео Габриэль и сам Кристоф Гюнцль.

Многие из представителей естественнонаучного направления видят в русском космизме, особенно в идеях А.А. Богданова, В.И. Вернадского предтечу синергетики, которая как принцип лежит в основе сегодняшней идеи коэволюции [9]. Также существует немало работ, опирающихся на иммортологические представления космистов. Наиболее показательными являются статьи И.В. Вишева [10] и В.П. Ярышкина [11].

В современной экологии коэволюцией принято называть процесс гармоничного совместного развития биосферы Земли и всего человечества во всех проявлениях его деятельности [12]. Эта важная идея появилась в последнюю четверть ХХ века как результат анализа учения о переходе биосферы в ноосферу и реально существующих экологических проблем в сочетании с научно обоснованными перспективами дальнейшего нарастания глобального экологического кризиса. Выяснилось, что в трактовке самого понятия ноосферы отразился давно и традиционно существующий конфликт «двух культур» – в виде противоречий между естественнонаучным и гуманитарным типами мышления, что конкретно выражается в столкновении сциентизма и гуманизма. Сциентистский идеал ноосферы – это высокоупорядоченная и регулируемая научно-техническими методами полностью окультуренная среда обитания человечества, которое, в свою очередь, представляет собой нормативное общество, регламентирующее с точки зрения экологической целесообразности (экологический императив) свою промышленную деятельность [13].

Одним из теоретиков идеи коэволюции был выдающийся отечественный ученый Н.Н. Моисеев, называвший себя учеником В.И. Вернадского. Такое состояние биосферы и общества, в котором реализован принцип коэволюции, Н.Н. Моисеев отождествляет с понятием ноосферы, но вступление в нее человечества не будет спонтанным — ему еще предстоит ее построить, и совершенно не очевидно, что человечество справится с этим. Поэтому Н.Н. Моисеев говорит не о ноосфере, а об эпохе ноосферы, или о ноосферогенезе [14]. Это означает, что если человечество сумеет преодолеть надвигающийся глобальный кризис, то вся его дальнейшая история станет историей ноосферогенеза: будут непрерывно изменяться условия жизни человека и, соответственно, условия экологического императива. Альтернативой может быть только конец человеческой истории, который может наступить уже в середине XXI века.

Один (если не единственный) из вариантов выхода из глобального кризиса Н.Н. Моисеев видит в развитии знаний о взаимоотношениях Природы и человека, о его месте в биосфере и рождении Коллективного Разума — всеобщего, глобального понимания планетарной ситуации, когда планетарное общество становится информационным. Последнее созвучно с представлением В.В. Налимова об Универсальном, «трансличностном сознании, открывающем новое направление в построении модели Мироздания». В.В. Налимов видит выход в создании общества, свободного от власти как основного регулирующего начала: «Становится ясным, что современное государство владеет излишней, чудовищной силой. За все беды ХХ века несет ответственность государство. Нужно искать другие формы организации общества. Новое общественное устройство должно будет, наконец, воспринять христианское миропонимание. И если это окажется невыполнимым, то общество задохнется от возрастающего насилия, порождаемого развитием техники» [14]. Его представление по существу близко к понятию «экологического социализма», по Н.Н. Моисееву.

На основе оптимистического отношения к идеям русских космистов строит свое учение ноосферизма А.И. Субетто. Русский космизм для него – «явление глобально-исторического измерения, выражения Духа русско-российской цивилизации, Духа, своей устремленностью к будущему, к раскрытию смысла предназначения человека и человечества, противостоящего Духу капитала, духу рыночно-капиталистической цивилизации» [15].

Русский космизм для А.И. Субетто – итог эволюции космизма мировой культуры. Идеал либерального общества уходит в прошлое. Предел Стихийного, Классического Человека означает и предел идеала либерального общества и стоящих за этим идеалом доктрин монетарной экономики и либерального образования. Абсолютизация ценностей индивидуализма человека, свободы личности, ставка на эгоизм, в том числе экономический эгоизм человека, как ведущую движущую силу развития, абсолютизация конкуренции, борьбы за существование и соответственно Рынка с большой буквы как главного закона эволюции, находятся в противоречии с императивом все возрастающей экологической организации общества и экономики, с космопланетарной парадигмой видения человека как части биосферы и космоса, характерной для русского космизма [15].

Следует отметить, что далеко не все исследователи, отмечающие ценность учения русских космистов для развития отечественной культуры, согласны со столь некритическим подходом к применению этих учений в сегодняшней социальной практике. При этом многие выражают опасения по поводу последствий такого произвольного прочтения идей В.И. Вернадского, К.Э. Циолковского и др. именно в связи с их утопическим характером.

Так, В.А. Кутырев характеризует понятие ноосферы как утопическое представление, сформировавшееся у Вернадского: «Основоположники учения о ноосфере верили, что ее становление ведет к упорядочению природной и социальной действительности, к более совершенным формам бытия. Ноосфера возникает как результат планомерного, сознательного преобразования биосферы, ее превращения в качественно новое состояние. Этот процесс рассматривался как несомненное благо, несущее человечеству разрешение всех трудных проблем. В.И. Вернадский и даже Т. де Шарден связывали его с социалистической организацией жизни людей, расширяя задачу преодоления стихийности природы до общества. В некоторых случаях ноосфера рассматривалась как полное устранение зла, как всеобщая гармония, что особенно типично для ее космических вариантов (К.Э. Циолковский)» [16]. Трудно не согласиться с логикой этого рассуждения.

Возникает необходимость преодоления данной утопии прежде всего через разграничение желаемого и сущего в ней, ценностных и онтологических представлений о реальности. Под общую закономерность жизни и смерти утопий подпадает учение о ноосфере в той его части, где оно действительно утопично. Отсюда же следует, что если на первом этапе становления ноосферы трудно, неоправданно ожидать критического отношения к теоретическому выражению происходящих процессов, то на этапе их развертывания, когда обнаруживаются дотоле скрытые противоречия, мы обязаны обратиться к рефлексии над теорией.

Л.В. Фесенкова считает, что совокупность созвучных нам идей русского космизма образует определенную целостную мировоззренческую концепцию. Это: 1) вера в космический прогресс, 2) вера в могущество человеческого разума, 3) активный характер отношений к глобальной эволюции, ее космическое делание (или «доделывание» – соработничество человека с Богом или природой), 4) вера во всесилие науки, которая являлась для космистов важнейшим принципом, поскольку служила способом решения задачи устроения бытия человека. 5) Все эти идеи служили основанием уверенности в возможности достижения общественного идеала – построения силами человека справедливого и нравственного общества [17]. Выстраивалась модель мира, в котором прогресс природы, порождая разум, силами самого разума приводит к торжеству счастья и справедливости в мировом масштабе, т.е. развитие природы приводит к нравственному результату.

Эти принципиальные установки космистов в какой-то мере присущи и сознанию сегодняшнего человека. Именно на них он опирается в поисках таких мировоззренческих концепций, которые были бы отличны от официального мировоззрения.

Следует, на наш взгляд, согласиться Л.В. Фесенковой, что наиболее привлекательным для современного сознания в учениях русских космистов является их социальный утопизм, провозглашаемый в наглядных конкретных формах. Например, в «Космической философии» К.Э. Циолковского, где описывается совершенная природа высших форм жизни, их организация, расселение в околосолнечном пространстве, их общественная структура. Привлекает наглядность, доступность этих представлений о будущем справедливом объединении, которому подлежит не только население каждой планеты, но и «все эфирное население, живущее вне планет в искусственных жилищах». Для разработки этих идей образуются многочисленные секции и проходят дискуссии по космокреатике, на которых подробно обсуждаются глобальные проекты космического строительства и устройства будущего бытия человечества с точки зрения последних достижений науки.

Исторические формы утопизма менялись. Утопическим идеалом, например, может служить как достижение коммунистического общества, так и состояние лучистого человечества по К.Э. Циолковскому. Утопизм как идея опирается на веру в прогресс, а также имеет свои корни в христианском эсхатологическом сознании, всегда ищущем последнего смысла вещей. Христианское сознание ожидает достижения совершенства «в конце времен», т.е. оно выносит осуществление идеала за пределы земной жизни. Напряженные утопические ожидания наступления идеальной гармонии Вселенной были свойственны многим религиозным мыслителям прошлого, но связывались с иным планом бытия, а не со сферой материального мира. Грядущий идеал совершенства для них осуществляется вне рамок исторического времени — в вечности. Согласно христианским взглядам, эмпирический мир, во зле лежащий, не может осуществить своего «предназначения», он нуждается в чудесном преображении.

В отличие от религиозного решения проблемы достижения совершенства, материалистически ориентированное утопическое сознание предполагает осуществление своего идеала в самом материальном мире, в высшей фазе его прогрессивного развития и впадает в логическое противоречие, состоящее в том, что достижение совершенства должно означать не только конец прогресса, но и конец самого материального мира. Утопизм как идея, т.е. признание достижимости осуществления социальной гармонии, будет возрождаться в мировоззрении общества, принимая самые разные формы выражения, так как отражает важную потребность человеческой души. В утверждении идей утопизма участвует та же самая черта сознания, которая в христианстве породила учение о высшей справедливости, достигаемой в конце времен — мессианское эсхатологическое сознание. Для современного человека, разочарованного в социальном идеале, провозглашаемом официальным мировоззрением, утопические идеалы русского космизма являются все тем же выражением веры в лучшее будущее и надежды на торжество добра в мире, и потому получают широкий резонанс в обществе.

Оценка идеи сверхактивности человека, преобразующего природу, исповедуемая русскими космистами, должна учитывать их влияние на общественное сознание как их времени, так и последующих поколений, воспринявших эту идею и роль ее в выработке установок, определяющих жизнедеятельность поколений. Надо учитывать, что, например, учение Н.Ф. Федорова во взглядах «федоровцев» следующих поколений было видоизменено: в нем были ослаблены элементы, родственные христианству, а элементы, родственные советской идеологии – такие, как крайний активизм, вера во всемогущество техники, проповедь коллективного «общего дела», – напротив, усилены. Можно утверждать, что проповедь неслыханной активности человека влилась в общее русло идей предреволюционной, революционной и постреволюционной эпохи и оказала воздействие на самосознание строителя социалистического общества, реализовывавшегося в советской практике.

Анализ и критика утопического характера идей русских космистов представляется необходимой для верного понимания их учений и правильного выбора в социальной деятельности. Однако важно и отношение к самой утопии. Традиционно в общественном сознании оно негативно, но существует и более продуктивный вариант.

Сколь бы тщательно ни анализировался и ни вскрывался обманчивый характер утопизма, его псевдорационалистичность, псевдокритичность, псевдорелигиозность и т.д., известно, что невозможно силой критики устранить то, что имеет под собой реальные жизненные основания, что поддерживается потребностями и устремлениями людей. Потребность в утопии не исчезла в обществе, а лежащие в ее основании импульсы – стремление к идеалу и потребность создания образа будущего – вообще присущи природе человека. Поскольку человек – существо историческое, живущее в конечном времени и сознающее свою конечность, образ будущего является его неотъемлемой потребностью. Как существо, наделенное свободой и вследствие этого обремененное необходимостью выбора и ответственности, человек нуждается в опоре на идеалы. Однако, ни создание образов будущего, ни признание ценности идеалов не влечет с необходимостью утопизма. Утопия не является ни единственной, ни адекватной формой выражения этих потребностей. К будущему обращается не только утопия, но и прогностика, футурология, фантастика. Идеалы присутствуют во всех формах общественного сознания, а наиболее адекватную форму выражения имеют в искусстве и религии.

Чтобы не превратиться в ограничивающие духовную свободу утопии, наши представления о будущем должны быть открыты всестороннему обсуждению и критике.

Это, безусловно, должно реализовываться и в отношении наследия русских космистов, где сложились апологетическая и негативистская тенденции. Первая состоит в признании пророческого характера идей русского космизма, провозгласившего выход человечества в космос и новые перспективы взаимоотношений человека и природы. Сомнительным в этой связи представляется мнение, что космизму в целом свойственно экологическое сознание. Это справедливо в отношении взглядов В.И. Вернадского, но вряд ли можно говорить о наличии таких черт в учении Н.Ф. Федорова и К.Э. Циолковского, для которых оказывается важным именно «преодоление» природы ради решения проблем человеческого бытия.

Другая, критическая точка зрения обусловлена во многом именно утопической окраской русского космизма. В связи с этим можно сказать, что наряду со ставшим традиционным в нашем обществе негативным отношением к утопии вообще и к утопическим учениям существует и более приемлемая, на наш взгляд, точка зрения, суть которой в том, что утопические представления выступают как специфическая форма социального идеала, рисующая перед общественным сознанием перспективы дальнейшего развития, пусть недостижимые, но тем не менее, необходимые для осознания человеком высшего смысла своего существования. В этом аспекте идеи русского космизма могут считаться полезными для развития общества.

Примечания

1.    Баркова А.Л. «Шлейф, забрызганный звездами» (Мифологические универсалии в современной живописи космистов) // Человек. 2001. № 4. С. 126-131.

2.    См., например: Клизовский А. Основы миропонимания Новой Эпохи. М., 2000.

3.    Бугаев А.Ф. Введение в единую теорию мира. М., 1998.

4.    Семёнова С. Планетарный проект русского космизма (Электронный ресурс) // Электронная газета «Завтра» №14 (646) от 05 апреля 2006 г. Режим доступа: http://zavtra.ru

5.    Кнорре Б.К. Федоровское религиозно-философское движение как феномен современного мировоззренческого поиска // Человек – Культура – Общество. Материалы международной конференции… Т. 3. М., 2002. С. 60-61.

6.    См., например: Нечипоренко В.Ф. Лингвофилософские основы эколингвистики. Калуга, 1998; Олейников Ю.В., Оносов А.А. Ноосферный проект социоприродной эволюции. М., 1999; Романенко Б.И. Философия космоса и космическая философия, или Грядущая экологическая катастрофа на планете Земля и как ее предотвратить с помощью космонавтики: Сравнительный анализ мировоззренческо-философских-космо-земных и научно-технических идей К.Э. Циолковского, Ф.А. Цандера и Ю.В. Кондратюка (А.И. Шаргея) М., 1995.

7.    Семенов А.Ю. Русский космизм и западная мысль (Электронный ресурс). Режим доступа: http://lmi.philosophy.pu.ru/PUTI/Semenov.html

8.    О международной научной конференции «Космизм и Новое мышление на Западе и Востоке» // Невское время. № 123 (2005), 6 июля 1999.

9.    Адамов А.К. Философские проблемы ноосферы. Саратов, 1995; Баландин Р.К. В.И. Вернадский: жизнь, мысль, бессмертие. М., 1988; Гловели Г.Д. «Социализм науки»: мёбиусова лента А.А. Богданова. М., 1991; Огурцов А.П. Тектология А.А. Богданова и идея коэволюции // «Философия не кончается…» Из истории отечественной философии: ХХ век, 20 – 50-е гг. М., 1998. С. 316-327; Пурто Е.Е. Идеи системного подхода в русском космизме. Автореф. дисс …  к.ф.н. М., 1996; Урсул А.Д. Путь в ноосферу. Концепция выживания и устойчивости развития человечества. М., 1993.

10. Вишев И.В. Проблемы иммортологии. Кн. 1 Челябинск, 1993; Вишев, И.В. Идеи иммортализма и интерпланетаризма анархистов-биокосмистов и их естественнонаучное и научно-техническое обоснование // Проблемы иммортологии. Кн. 3. Челябинск, 1996. С. 54-73.

11. Ярышкин В.П. Новая концепция человека. Русский космизм. Феномен пульсирующего бессмертия личности. (Сборник популярных статей). Ижевск, 1998.

12. Карпинская Р.С., Лисеев И.К., Огурцов А.П. Философия природы: коэволюционная стратегия. М., 1995. С. 11.

13. Каменев А.С. Синергетические аспекты учений русских космистов (Электронный ресурс) // Режим доступа: http://www.mgpu.ru

14. Моисеев Н.Н. Универсум. Информация. Общество. М., 2001.

15. Субетто А.И. Вернадскианская революция, русский космизм и ноосферизм // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.10831, 21.11.2003.

16. Кутырев В.А. Становление ноосферы: надежды и угрозы // Философия русского космизма. М., 1996. С. 320.

17. Фесенкова Л.В. Русский космизм сегодня // Там же. С. 362-363.