«Русский космизм» на гребне виртуальности

А.Ю. Поведской

Виртуальное пространство культуры. Материалы научной конференции 11-13 апреля 2000 г. СПб.: Санкт-Петербургское философское общество, 2000. С.36-40

[36]

Из всех возможных виртуальностей, «русский космизм» — один из самых виртуальных, выбрав самую крайнюю форму самовыражения. Телеология этого самобытного российского направления мысли характеризуется тем пределом, на который только способен человеческий разум. Поэтому интенции «космистов» граничат с религиозной пророческой сферой человеческой культуры, отчасти подменяя её. И если христианство, к примеру, с лёгкостью говорит об эсхатологии земного бытия, то «русский космизм» не менее уверенно рассуждает о будущем человечества и мира.

В данной статье нам хотелось бы исследовать феномен гносеологической виртуализации, используемый «русским космизмом», как очень интересную познавательную модель. Причём акцент предполагается сделать на футурологической значимости такого изучения. Прежде всего следует определиться с двумя центральными понятиями — «русским космизмом» и «виртуальностью». Иначе неизбежна неясность.

«Русский космизм» — это понятие, представляющее собой цельную совокупность взглядов, характеризующуюся особым отношением к Космосу. В основе лежит концепция о «сверхэволюционном» развитии мира (макрокосма)

[37]

и человека (микрокосма) в их неразрывном всеединстве. Среди «космистов» мы отмечаем учёных В.И. Вернадского, К.Э. Циолковского, А.Л. Чижевского; религиозных философов Н.Ф. Фёдорова, В.С. Соловьёва, С.Н. Булгакова; деятелей искусства В. Хлебникова, А. Платонова, А. Скрябина и других. В этой неполной плеяде замечательных личностей стержневым столпом является «супраактивное» деятельное провиденциальное видение человека в Космосе. Различия методологических посылок (от Евангелия до строгой науки, или поэтическое вдохновение) компенсируются достаточно стройной футурологической направленностью.

«Русский космизм» не претендует на научную строгость, но образует единое культурное поле в виде «космического» мировоззрения. Его поиски устремлены в будущее человечества. Эти искания мы и рассмотрим через понятие «виртуальности». Под виртуальностью здесь понимается несуществующая, но потенциально возможная реальность. Эта реальность иного порядка, чем наличная повседневная. Но для «русского космизма» она — жизнеобразующий принцип, матрица идеальных образов. Утопический мир, положенный в фундамент бытия, является для «космистов» определяющим. На весах ценности виртуальная предвосхищаемая реальность будущих обетований играючи перевешивает современное состояние действительности.

И что есть реальность? Это задёрганное слово несёт на себе всю тяжесть человеческой границы познания. Казалось бы мир прост, «только посмотри вокруг». Дотронься до реальных предметов и отбрось всякие домыслы? Но эта статичность, «очевидность» факта являются однозначными только разве крайне узкому учёному или невежде. За пеленой сиюминутности лежит бездна смысла, исчерпывающаяся только в бесконечности. И каждый лист в Природе или капля Океана незримыми путями связаны со всякой частицей Вселенной. Они вовлечены в колоссальный потрясающий процесс, ритму которого подчинено всё существующее. Вырваться из этих жерновов невозможно. Всё и вся находится в этой сфере парадоксальных для обыденного понимания (но не для вселенской логики) изменений. Постулировать реальность в мире глобальной эволюции неразумно. Законсервировать в теории какой — либо образ бытия — значит быть лишь фотографом на сцене жизни. Мир тысячу лет назад и даже год, секунду позади — иной. Динамика несомненна, только порядок изменений другой. Жизнь есть становление некой виртуальности, обладающей своей внутренним алгоритмом, который ещё предстоит постигнуть.

Что же следует понимать под понятием «виртуальности» или, например, «виртуальным пространством культуры»? Они совершенно неоднозначны. Можно предложить множество трактовок этого феномена — отрицательных и положительных. Ньютон назвал бы это злом, подрывающим незыблемые основы мироздания. Хайдеггер и Аристотель в том же тоне высказались о потере Истины и прельщении миром мнения и искусственности. Данные оценки имеют право на жизнь и пользуются повышенным авторитетом. Но эта самая жизнь течёт и изменяется со всёвозрастающим

[38]

ускорением. Пенять на несовершенство научно-технического прогресса равносильно призыву вернуться к идее «естественного человека» Руссо. Что значит, прислушиваться к постулируемому Хайдеггером бытию? Это звучит как предложение заняться ещё более виртуальной игрой, чем любая из существующих компьютерных. Цель её титаническая, неоправданная.

Думается, история оставит упомянутым классикам мысли соответствующую нишу в культурном пространстве. Но нам представляется, что метод оценок в данном случае не работает и не прибавляет знания. Следовало бы вернуться к определению виртуальности. Данный феномен, несомненно, существует, развивается и обладает всё более активизирующимися характеристиками в жизни мира и человека. Виртуальность синонимична понятию «искусственного». Но о какой реальности мы говорим? О реальности как области неких застывших идеальных форм или особой девственной природе? Надо признать, что деление на «естественное» и «искусственное» в большей степени надуманное и условное. Искусственное выросло из лона естественного, чтобы развиться во всё более изощренные образцы действительности. Основным проводником их существования является человек. Но 20 век показал, что «искусственный» мир способен на саморазвитие с непредсказуемыми результатами, пиком которых в настоящее время полагается разработка «искусственного интеллекта». Таким образом, виртуальное поле человека потенцирует и реализует изменения в жизни. Этот процесс ускоряется и возрастает, подменяя собой человека всё больше и больше. Отворачиваться от данной динамики всё равно, что закрываться от солнца.

Незабвенный образ «пещеры» Платона неминуемо приходит на ум, когда говорится о будущем человечества. Тот свет, который доходил до узников подземелья, был чем? Образом бытия «золотого века», идеальным Эдемом, чьё совершенство было разрушено падшими людьми? Или это та мифологема, которая предвосхищала «второй Иерусалим» христианского Откровения? И данный вопрос не праздный, а принципиальный — на перепутье второго и третьего тысячелетий. Этот «перекрёсток» мысли важен потому, что он жизненно необходим. В первую очередь, в смысле самосохранения, предупреждения глобального фатального сценария.

Человек в современном мире — величина иная, чем даже несколько десятков лет назад. Он — определяющий фактор в жизненных процессах, значение которого неизбежно повышается. Основная задача человечества в этой ситуации занять соответствующую оптимальную позицию по отношению к динамике Космоса. А это значит осмыслить и осознать, по возможности, смысл происходящего и действовать стратегически безошибочно. Но как!? Ведь практически — это совершенно новое занятие для людей. Придётся очень быстро учиться и перестраиваться, чтобы просто выжить. Виртуальность стала для человека и благом и карающим мечом. Могущество силы, как оказалось, не есть могущество самосохранения.

Имеет смысл теперь обратиться к «русскому космизму». В русле наших предыдущих размышлений его постулаты представляются нам

[39]

жизнеспособными и футурологически состоятельными. Родившись на заре двадцатого века, эта концепция предвосхитила современные проблемы и решения, настоятельно актуальные для нашего времени. Представим эти искания в контексте виртуальности.

«Русский космизм» имеет одержимо футурологический фокус зрения, опирающийся на идею «сверхэволюции». Её смысл — единое восходящее предустановленное развитие человечества и Космоса. Наиболее отчётливое изложение концепции «сверхэволюции» мы находим у В.С. Соловьёва в «Оправдании добра». Н.О. Лосский называет это в «Истории русской философии» — «супранатурализмом». Для нас «русский космизм» важен как форма познания. Основные её гносеологические принципы таковы:

Телеология в виде метафизической идеальной реальности
Футурология — совершенно необходимая наука
Опора, как на религиозные обетования, так и на научную экстраполяцию
Синтез религии, философии и искусства
Из изложенного можно заключить оригинальную попытку онтологизации виртуальности. «Русский космизм» предполагает выявление путей «сверхэволюции», предвосхищение их и соответствующее сосуществование с ними. При этом наличная действительность не отрицается, но полагается этапом, предшествующим стремящемуся к бесконечности процессу совершенствования Космоса и человека в нём. Мы являемся безусловными участниками глобальной виртуализации на всех уровнях бытия. Не мы эту динамику придумали, но она естественная часть нашей жизни. Человеку пока не постичь смысл происходящего, однако он плоть её от начала и до конца. Можно быть безудержным консерватором и питать себя иллюзиями «стабильного» мира. Но в современной жизни избежать изменений невозможно и потому следует их постигать и по мере сил соответствовать им.

«Русский космизм» пытается выстроить некий идеальный целенаправленный вектор в будущее. Опираясь на пророческую телеологию и потенциал человечества «космисты» создают сильнейшее напряжение мысли. Оно объединяет будущее человека с современностью, давая ему перспективное мышление — основу «космического» мировоззрения. Хотя конкретики, конечно, не хватает. Но есть смысл будущего, чем современный развитой мир похвастаться не может. Авангард экономический совсем не равен ценности социальной. Пути воплощения виртуальности скорее катастрофичны в начале 21 века, чем благоприятны. Человечество только-только пытается соорганизоваться, спланировать какую-нибудь общемировую стратегию поведения. Но уровень современных перемен несопоставим со степенью осознания глобальных тенденций, не говоря уже об оптимальном реагировании и предугадывании их. Об этом заявил ещё в начале века «русский космизм». В 1976 А. Печчеи в «Человеческих качествах» наиболее ярко и сознательно развил эти идеи. Но мир на пороге третьего тысячелетия, по-прежнему, непредсказуем и по большей части пущен на самотёк.

[40]

Итак, мир становится виртуальным. Причиной этого является человек, его жизнедеятельность. Мир природный, естественный трансформируется в новые формы, создавая неповторимую реальность. Это процесс глобальный и целенаправленный, в котором роль и ответственность человека стремительно возрастают. Но величие человека меркнет перед его неспособностью управлять своими собственными возможностями, что на самом деле смертельно для его существования.

При всём многообразии форм и путей развития жизни, обилии виртуальных сценариев «русский космизм» постулирует единую «сверхэволюционую» логику бытия, которую следует выявлять. Футурология как синтетическая наука должна занять подобающее и необходимое место в жизни людей. Настало время объединить теорию социально-экономического прогнозирования с повседневной практикой. Человеку, правда, остаётся уповать, что путеводная нить, которую он нащупает на небосклоне будущего, окажется жизнеспособной. Надежда ещё долго будет оставаться одной из важнейших мотиваций для нашего познания.